«он всегда приходит очень тихо и осторожно, но всегда узнаваемо по вопросам, возникающим в моей голове. В мучительной догадке, я оборачиваюсь и вижу его — всегда красивый, элегантный, ни капельки небрежности или непродуманности, совершенно обескураживающе обаятелен и неумолим.

Однажды, доказав мне, что дважды два может быть отнюдь не четыре, я дал себе слово больше не спорить с ним, но сдерживать его не получалось ни разу. Слишком много он знает и слишком уверен в себе. Впрочем, сомнения — это мой конёк; идти, идти вверх по лестнице на сотый этаж, а потом вдруг занося ногу, на предпоследнюю ступень, задаться вопросом. Даже и не могу точно сказать — вопрос ли вызывает его на встречу, или его появление вызывает этот вопрос, но всегда, лишь только услышав вопросительную интонацию, оборачиваясь, я натыкаюсь на его внимательный взгляд, и совершенно точно, знаю, что будет дальше.

— Сомневаясь в себе — ты сомневаешься в Боге!, — твержу я заученную цитату.
— Да, да, — насмешливо шепчет он. — Ты сомневаешься и в себе, и в Боге. И более того, так будет до тех пор, пока ты жив!

— Да. Да! ДА! Что б ты сдох! — матерюсь я, и понимаю, что он прав, что он не уйдёт, пока я жив.

А как бы хотелось... как бы хотелось... хотя тогда теоремы были бы доказаны, и часть непредсказуемого после выбора варианта исчезло бы. И если бы он не приходил, то я бы и не сомневался — игрался бы в одну и туже игру, хотя конец у всех игр одинаков, за некоторым нюансом. Но я всё же не люблю его, потому что он заставляется меня сомневаться во всём.»