так выходит, что БГ умеет сказать так, что я непременно плачу на третьей песне...

Слово в слово, если изменить пол — то оно то самое, что есть сейчас...

 

«Пограничный Господь стучится мне в дверь,

Звеня бороды своей льдом.

Он пьет мой портвейн и смеется,

Так сделал бы я;

А потом, словно дьявол с серебряным ртом,

Он диктует строку за строкой,

И когда мне становится страшно писать,

Говорит, что строка моя;

Он похож на меня, как две капли воды,

Нас путают, глядя в лицо.

Разве только на мне есть кольцо,

А он без колец,

И обычно я - ни то и ни се,

Но порой я кажусь святым;

А он выглядит чертом, хотя он Господь,

Но нас ждет один конец;

 

Хочется писать километровые тексты, полные сюрреализма, которые никто не поймёт, но непременно интерпретирует под себя, но я не могу... Путь снова привёл в точку ноль, но до меня всё равно не доходит, что некуда идти, и незачем; всё, что ты есть уже есть, но эта мантра движения вписана в подкорку. Что есть что-то, что движется и что-то, к чему движется и «он похож на меня, как две капли воды»... Если бы не задавать вопросы, то можно и не искать ответы, но и так я тоже не могу... Открываешь дверь, а за ней зеркальная комната, с бесчисленным количеством отражений, и все они смотрят мне в глаза и спрашивают: Кто ты? Пирамида Маслоу сияет идеальной вершиной, больше спрашивать нечего!

 

Так как есть две земли, и у них никогда

Не бывало общих границ,

И узнавший путь

Кому-то обязан молчать.

Так что в лучших книгах всегда нет имен,

А в лучших картинах - лиц,

Чтобы сельские леди и джентльмены

Продолжали свой утренний чай.

 

Та, кого я считаю своей женой -

Дай ей, Господи, лучших дней,

Для нее он страшнее чумы,

Таков уж наш брак.

Но ее сестра за зеркальным стеклом

С него не спускает глаз,

И я знаю, что если бы я был не здесь,

Дело было б совсем не так;

 

 

Когда ты смотришь на меня — я твоё отражение, когда я смотрю в своё отражение — я вижу человека, это удивительный феномен. Сейчас я не могу назвать словами то, что ещё раньше говорилось с придыханием. Сейчас у меня период всё отрицать, но... открываешь дверь, а за ней зеркальная комната, с бесчисленным количеством отражений, и все они смотрят мне в глаза и спрашивают: Кто ты? И сделать вид, что ты не слышишь этого вопроса — уже невозможно, но и сделать вид, что ты веришь в те ответы, что слышал так же невозможно. 

 

Так как есть две земли, и у них никогда

Не бывало общих границ,

И узнавший путь

Кому-то обязан молчать.

Так что в лучших книгах всегда нет имен,

А в лучших картинах - лиц,

Чтобы сельские леди и джентльмены

Продолжали свой утренний чай.»