Я так устал. Я, пожалуй, пропущу этот ход. Ты и сам сможешь рассказать о том,какого именно оттенка крови была луна в эту ночь, как шуршал песок в часа, песчинки царапали друг друга и шипели недовольно. Лунный диск переливался весь в сполохах дымчатых облаков, а на болоте, затянутом мерцающей зеленым тиной, изумительно пахли бледные лилии. Пахли сладковато-приторным запахом, слегка отдающим гниением... при этом их белоснежные лепестки призывно раскрывались и языки пестиков шепвелились от сквозняка и махровая пыльца мягкими крупинками падала в воду.
В зале было темно.. этот сумрак выгодно оттенял лицо ребенка, плотно сомкнувшего узкие губы, только два глаза по-кошачьи горели на красивом лице. Лорд же походил на призрака - отстраненно красив, недоступно холоден, тени, блуждающие на его лице, не давали уловить его выражения. Тоько легкий налеь непонятной боли на кончиках ресниц.
- Как твое имя, - повторил он вновь. И снова эхо прокатилось по каменной кладке стен, делая его голос более глубоким и насыщенным.а слова круглее и бархатнее, как сама ночь. И снова тишина была ему ответом, непроизвольно сжалась в кулак правая рука.
"Если он не ответит и в третий раз...", н и сам не знал,что он сделает. Внутри закипала какая то странная, раздирающая изнутри ярость, белым светом выжигавшая все остальные ощущения. Ему вдруг захотелось ударить Мальчика и он, сам испугавшись этого желания, вцепился пальцами в резной подлокотник. Снова скользя взглядом по тонким, красивым чертам, он не мог понять, откуда пришла эта кощунственная мысль. Но желание росло в нем, цепляясь, словно растение-паразит, колючками мыслей и образов и боль начала остро пульсировать в сердцевине его ладоней.
Сфера, слегка отогретая какие то мгновения назад, начала наливаться багровым светом, Мальчику показалось, что кровь с какой то удвоенной силой забарабанила в его висках... Но он лишь прижался щекой к обнаженному плечу и смотрел на Лорда. С интересом. Так, как умеют смотреть только женщины и кошки.