Кошка терпеливо ждала…
Она старательно лакировала шерсть, показывая бледно-розовый язычок, умывала мордочку лапою, тщательно тёрла уши, сначала левое, а потом правое… Посматривая в сторону золотисто-жёлтыми глазами, она выжидала…
Сумерки упали на мир, и с кончиков чёрно-смоляных усов засеребрилась звёздная пыль, покрывая воздух мерцающей пеленою. Дома утратили свои очертания, деревья распустили ветви шире, стаи вопящих летучих мышей прошелестели над балконом, неся на своих крыльях Кентерберийские рассказы… Ночь оделась в настоящие французские кружева, ручной работы, сбросив чёрную шкуру. Только глаза, по-прежнему, золотисто-жёлтые, как старинные монеты, выжидательно светились в темноте. Бледные лилии склонили головы, а кузнечики застрекотали забытую мелодию для флейты. Она танцевала, встав на кончики пальцев и раскинув руки, словно крылья… бледная кожа светилась в темноте, а подолы платья взлетали, как языки пламени. Она танцевала, и луна расчерчивала дорожки на траве, Она танцевала… звёзды звенели в такт бубенцами… Она танцевала, ночные цветы раскрывались навстречу, звери заворожено следили за каждым движением, облака спускались с небес лёгким туманом, заставляя звенеть воздух натянутыми струнами. Она танцевала, прикрыв глаза длинными ресницами, и выжидательно молчала…

- Какого чёрта ты на меня смотришь? Что тебе надо, если ты и так всё можешь? – зло кинул Он в золото ночи.
- Трудно быть Богом, когда хочется всего лишь попить молока из блюдца, - промяукала Чёрная Кошка и стряхнула с усов остатки ночных сновидений…